История вокруг спектакля "Финист — Ясный Сокол" получила новый виток с решением апелляционного военного суда, который частично смягчил приговор режиссеру Евгении Беркович и драматургу Светлане Петрийчук. Однако, несмотря на исключение некоторых пунктов обвинения, сроки наказания остались значительными — пять лет и семь месяцев для Беркович, пять лет и десять месяцев для Петрийчук.
Судебная коллегия из трех судей убрала из приговора пункт о публикации пьесы в открытом доступе, а также отягчающее обстоятельство о сговоре. Однако, даже после внесенных изменений, наказание осталось близким к максимальному по статье 205.2 УК РФ.
Защита подчеркивает, что в деле отсутствуют доказательства, подтверждающие оправдание терроризма. Эксперты, привлеченные обвинением, не смогли убедительно обосновать свои выводы. Например, деструктология, лежащая в основе обвинительной экспертизы, была официально признана несостоятельной научной дисциплиной.
Пьеса "Финист — Ясный Сокол" рассказывает историю девушки, попавшей в сети террористов через социальные сети. Авторы подчеркивают, что целью произведения было предостережение. Однако следствие интерпретировало содержание иначе, увидев в тексте оправдание террористической идеологии.
Случай Беркович и Петрийчук стал беспрецедентным в современной российской театральной среде. Последний раз за спектакль судили в 1930-х годах. Решение суда вызвало широкий резонанс в культурной среде: постановка, отмеченная "Золотой маской", воспринималась как предупреждение об опасностях необдуманных знакомств в интернете.
Известные деятели культуры, включая Ксению Раппопорт и Вениамина Смехова, открыто поддержали авторов, отмечая, что их работа направлена на борьбу с радикализмом, а не его оправдание. Актриса Юлия Пересильд назвала решение суда "чудовищным", а журналистка Ксения Собчак подчеркнула, что приговор "позорит правосудие".
Пока защита готовится обжаловать решение в Верховном суде, дело вызывает вопросы о границах свободы творчества и толковании закона. Беркович и Петрийчук продолжают настаивать на своей невиновности, утверждая, что их судят за преступление, которого не было.
Этот случай — важный прецедент для понимания взаимоотношений искусства, закона и общества. Судьба создателей спектакля остается в центре внимания, а их история поднимает сложные вопросы о свободе слова и границах ответственности творцов.
