В Литве снова вспыхнул политический спор вокруг одной из самых болезненных тем постсоветского наследия — имени бывших агентов и осведомителей КГБ. Комитет по национальной безопасности и обороне сейма на днях отклонил два законопроекта, призывающих раскрыть личности тех, кто признался в сотрудничестве с советскими спецслужбами. Авторы инициатив — консерватор Арвидас Анушаускас и популист Ремигиюс Жемайтайтис — предлагали по-разному, но с одной целью: вскрыть архивы, в которых хранятся 1589 признаний.
Однако большинство депутатов вновь выбрали политику молчания. Первый вице-спикер Сейма Юозас Олекас заявил, что публикация этих данных может сыграть на руку не тем, кто признался, а тем, кто до сих пор скрывает свои связи с КГБ. А депутат Витаутас Синица напомнил, что государство пообещало конфиденциальность, и нарушать это обещание — значит подорвать доверие к правовой системе.
Сторонники раскрытия считают, что речь идёт не о мести, а о восстановлении исторической справедливости. Тем более, что закон уже сейчас позволяет вскрывать имена, если бывший агент претендует на должности в органах власти, судебной системе или участвует в выборах. Но расширение этих исключений пока остаётся под запретом.
Согласно действующему закону, признания, сделанные до 2000 года, должны оставаться в тайне 75 лет. И хотя на практике конфиденциальность не является абсолютной — особенно для кандидатов в политику и чиновников, — попытки полностью отменить эту «завесу молчания» не находят поддержки. Официальная причина — защита личных данных и государственная безопасность.
Противники раскрытия опасаются, что такая мера может быть использована для дискредитации политических оппонентов, а также создать почву для вмешательства иностранных разведок. Новый директор департамента госбезопасности Ремигиюс Бридикис подчёркивает: деанонимизация списков потенциально уязвима для внешних угроз.
Так или иначе, в Литве по-прежнему остаётся один из самых закрытых в Европе архивов бывших советских спецслужб. А вопрос — кто скрывается за завесой 75-летней тайны — всё ещё остаётся без ответа.
